Узники неба - Страница 65

В то время как все снова принялись за еду, тишину внезапно взорвал голос Полдано, казалось, идущий с веранды и вызывающий в памяти историю с папашей Гамлета.

Реакция присутствующих была на все сто. Анна Рилей вскочила на ноги и со всего размаха треснулась головой о перекладину под потолком. Закайо не мог стать совершенно белым, зато умудрился стать пепельно-серым и набожно выдохнул:

— Матерь Божья!

Шеврон, который видел тело и полагал, что в состоянии отличить живого от мертвого, хладнокровно выхватил свой бластер, сшибив им со стола банку с томатным соком, и стал водить им в поисках цели.

Окапи валялся, задрав кверху лапы, и выглядел давно умершим, но это был обман чувств. С металлическими интонациями, которые мог воспроизводить только испорченный электронный прибор, из него говорило Ка Полдано.

Анна Рилей опустилась на колени рядом с чучелом, но ее отрывисто предостерег Шеврон: «Не трогать!», и за это был награжден таким долгим жгучим взглядом, который должен был бы испепелить его напрочь.

Пленку заело, и Полдано в четвертый раз произнес: «Привет, Энн. Если ты сейчас слушаешь меня, значит, мы больше никогда не увидимся».

Она замерла. Черные как смоль волосы упали вперед и закрыли ей лицо. «Лотос» сильно накренился, и она вынуждена была опереться одной рукой о переборку. Окапи перекатился на другой бок, и Полдано продолжил: «Спасибо за все. Плохому или хорошему, но всему когда-то наступает конец. Это звучит несколько нравоучительно. Одну вещь ты могла бы для меня сделать. Было бы хорошо, если бы ты встретилась с моим старым другом. Его зовут Шеврон. Пусть тебя не смущают его манеры. Он не такой ненормальный сукин сын, каким хочет казаться. Передай ему от меня привет. Спроси, как он поладил с Джеком Бьюкзом. Свози его в «Аквалайф-клуб». Я завещаю ему свою раздевалку. Это самое наихудшее в мире путешествие увозит меня прочь оттуда, где находишься ты. Передай Закайо мою благодарность. Он был добрым другом. Он может взять себе все, что ему захочется из бунгало. Ну вот, теперь пора, кажется, заткнуться».

Раздался треск и какие-то пощелкивания. Руки Анны Рилей потянулись к гладкому меховому зверьку, и в этот момент Шеврон стремительно бросился вперед отталкивая ее в сторону.

Из нутра чучела раздался глухой стук, и едкий голубой дым повалил струйками из глаз и пасти. Повторное прослушивание записи было исключено. Очевидно, Полдано вставил в схему капсулу разрушения. Если бы Анна Рилей прослушивала запись, положив голову на подушку, ее глаза были бы полны сажи.

Закайо заговорил:

— Итак, он знал. Знал, что это было непростое задание. Он должен был позволить мне сопровождать его. Я же просил об этом, говорил: «Возьмите меня с собой, док». Я чувствовал — он был чем-то встревожен.

— Он встречал меня, — медленно проговорил Шеврон. — У него была очень верная мысль насчет того, что они следили за ним и Не были заинтересованы, чтобы он делился с кем-либо своими идеями. Зная его, я бы сказал, что это сообщение как-то связано с ними. Он упоминает «Акволайф». Ну ладно, возможно, я просто не могу это уловить, но у него какие-то сомнения насчет Бьюкза. Это может пригодиться. Что еще там было?

— Только что-то личное, касающееся нас троих. Больше ничего.

— Есть еще кое-что, — неожиданно сказала Анна Рилей. — «Наихудшее в мире путешествие» — название книги. Мы нашли ее в библиотеке подразделения. Она очень старая — начало двадцатого века. Это единственный сохранившийся подробный документальный отчет о полярных исследованиях в прошлом. Несколько типов решили совершить поистине фантастическое путешествие только для того, чтобы раздобыть для коллекции яйцо королевского пингвина. Когда они привезли его, никто им даже не заинтересовался. Чад говорил, что это было типично для того времени.

Шеврон размышлял. За Ухо Дженкина шла негласная борьба, но было маловероятно, что оба полушария нарушат такое хрупкое равновесие из-за пингвиньих яиц. Скорее всего, если тут что-нибудь и было, то это был намек на какое-то место. По крайней мере, это как-то увязывалось с интересом, какой Полдано проявлял ко льду.

— Спасибо, — заговорил он наконец. — Вы можете приберечь это для себя. Я не вижу здесь чего-либо, по крайней мере, сейчас, но, возможно, тут что-то есть. Если вы готовы, мы перейдем к следующему. Я не строю никаких иллюзий, оставаясь на этом судне дольше, чем следует. Может быть, именно сейчас Лабид готовится отправить ночной отряд.

Закайо встревожился:

— Вы, конечно, не предполагаете, что мы плывем ради этого, босс? Нас в этих водах съедят заживо.

— Надеюсь, что здесь есть какая-нибудь шлюпка. Ее вряд ли засекут в этом радиусе. Осмотрите палубу.

Анна Рилей нашла ее на капитанском мостике в шкафчике. Это был небольшой продолговатый тюк с красной предупреждающей надписью, которая гласила, что шлюпку следует хранить в сухом виде и, когда возникнет необходимость, спускать на воду, таща за веревку.

Прочитав инструкцию, она принялась за дело, находя в этом лечение для себя. Наблюдая, как шлюпка, наполняясь воздухом, вырастала, словно гриб при ускоренной съемке, она сравнивала себя с беззаботной, слегка опьяневшей от праздной жизни и выпитого особой, которая споткнулась о шлюпку и, разлив свою выпивку здесь на мостике, протрезвела, лишившись средства, дающего возможность отвлечься от бренного земного существования.

Анна Рилей перетащила лодку на корму и подтянула ее к перилам, нашла двухлопастное весло и с твердой решимостью бросила внутрь ее. Хотя корабельный хронометр показывал 03.15, Аккра все еще сверкала огнями. Если верить Шеврону, то Лабид уже привел в боевую готовность ударные силы. Времени было в обрез.